Глава 8.3. Харизматическая власть.
Харизматическая власть епископа призвана свидетельствовать Волю Божию в Церкви через наместника Бога. Православие такого утверждения требует оговорок. Практика выглядит именно так. В практике монархического епископата воля правящего епископа отождествляется с волей Церкви. Мнение епископа всегда окончательно и безошибочно, поскольку выражает мнение всей местной Церкви: "Моё мнение я уже не считаю только своим, а мнением епархии..." — говорит Архиепископ Евсевий. 54*. Категорично навязывая свою волю Церкви, епископ предъявляет ультиматум Святому Духу, действующему в Церкви. Он не прислушивается к Его тихому дыханию, но смело связывает решением своей авторитарной воли. История "анаксиос"а в Петербургской ДА иллюстрирует пренебрежение епископа к голосу клириков и мирян. "Государство —это я", говорил Людовик. "Церковь-это я", говорит епископ Акакий Урюпинский и Ангорский.
Ежедневно в храме звучит"святого апостола Павла чтение". На призыв "вонмем" мы слышим:"Братие!" С этих же слов начинается церковная проповедь. Признаёт ли Преосвященнейший Акакий клириков и мирян своими братьями? Миряне — его бессловесные овцы — и клирики — его рабы — в лице епископа повинуются Богу, пока воля епископа совпадает с волей Божией. А если не совпадает, то богом становится сам епископ, воле которого они обязаны повиноваться.
Слова, имевшие образное значение, — овцы, рабы, владыка — перемешались со словами, имеющими прямой смысл-братья, чадца, возлюбленные. Образные значения стали понимать в прямом смысле, а конкретный текст Евангелия, имеющий интимный смысл, стали понимать образно, забыв объективный признак учеников, указанный Спасителем: "По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою."126** Где нет любви, остаются мёртвые символы. Христос называет Своих учеников "сынами Бога" и "друзьями": "Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей"127*. А что думает епископ о своих клириках?
Услужливая конъюнктура наделила повиновение епископу сакральным значением. Такая мистика не следует из живого опыта богообщения, не находит обоснования в Священном Писании, ни в догматах Церкви, ни в древней традиции. Это новшество вытекает из рациональной спекуляции, имеющей сомнительные основания и горькие последствия. Возводя дисциплинарный принцип в мистерию послушания, епископ Акакий кощунственно возлагает на Бога ответственность за свои требования и поступки.