Кассационная жалоба П. А. Адельгейма в судебную коллегию по уголовным делам УзССР
(14 августа 1970 г.)
В судебную коллегию по уголовном делам
Верховного суда Узбекской ССР
з-к Адельгейм П. А., 1938 г. рожд.,
осуждённого по ст. 210, ч. 2, 191-4,
93, ч. 2, к трём годам лишения свободы
КАССАЦИОННАЯ ЖАЛОБА
НА ПРИГОВОР Ташгорсуда от 17.7.-70 г.
Приговором суд признал установленным тот факт [так в тексте] хранения и распространения мною ряда документов, в которых «имеются высказывания..., порочащие... советский строй» (Приг[овор], стр. 8).
В приговоре утверждается, что я на суде выржал своё полное согласие с документами:
«По поводу письма Куроедову», «О евреях-неохилиастах», «Сила православия», «Открытое письмо патриарху священников Эшлимана и Якунина» 1. Это утверждение приговора действительности не соответствует.
На предварительном и судебном следствии я не выражал полного согласия с этими документами и определённо высказывал суду свои гражданские убеждения (см. показания 10.7).
Не отрицая факта хранения указанных в приговоре документов и изготовления некоторых из них (№ 21), я хочу здесь указать юридические основания, освобождающие меня от уголовной ответственности по ст. 191-4.
Статья 191-4 преследует за:
1. Систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский строй.
2. Изготовление и распространение в печатной, письменной и устной форме произведений такого же содержания.
Ст. 191-4 издана 27 сентября 1966 г., вошла в силу октября 1966 г. [так в тексте]. Обратной силы не имеет.
Приобретение и хранение вообще не инкриминируется статьёй, а изготовление и распространение инкриминируется только после октября 1966 г.
На этом основании я упрощаю задачу своей защиты и не вхожу в разбор инкриминируемых мне документов по содержанию.
I. Инкриминировано изготоволение: из документов под № 21 в приговоре мне инкриминировались следствием и рассматривались в суде две собственноручные записи:
1. Письмо к Милию. Написано в 1956 г.
2. Запись в дневнике. Датирована 1957 г.
Другие записи, по объяснению судьи Лобановой 2, мне не инкриминировались и в суде не рассматривались. Все они выполнены в 1956–59 годах.
II. Инкриминировано распространение в письменной форме:
Следствие и суд не установили ни одного факта передачи мной другому лицу документа в письменной или печатной форме из числа указанных в приговоре. Следствие провело обыск у ряда лиц (более десяти) с целью найти такие документы (см. поручения). Ни один обыск не обнаружил документа (из числа инкриминированных), написанного или напечатанного мною. Ни один свидетель не подтвердил суду или следствию факт передачи другому лицу указанных документов.
В доказательство распространения суд приводит факт перепечатки мной ряда документов:
1. «Сила православия» 1 экз. (в приговоре ошибочно стоит: «несколько экземпляров»). Напечатано 1961–63 г.
2. «По поводу письма Куроедову» перепечатано не полностью, а согласно экспертизе, с 6 по 12 страницу. В 2-х экз. Датировано 1963 г.
3. «О евреях-неохилиастах» в двух экз. Датировано 1965 г.
4. Переписано «Реквием» – 1 экз. в 1956–58 г., экспертиза отрицает перепечатку мной этого стихотворения.
На соновании одной перепечатки без факта передачи документа другому лицу нельзя инкриминировать распространение.
В суде я показывал неизменно, что печатал без цели распространения.
Инкриминировать мне перепечатку этих документов смысле их изготовления суд не может, так как они напечатаны до издания ст. 191-4.
III. Распространение в устной форме ложных измышлений:
1. Миллер показала на предварительном следствии, что я читал ей «письмо Эшлимана и Якунина к патриарху» (л. д. 125 об., т. II).
На судебном следствии Миллер заявила, что дала на предварительном следствии ложные показания. «Письмо Адельгейм мне не читал. В январе 1966 г. приезжал священник из Тобольска и рассказывал мне об этом письме».
Суд признал это показание необоснованным в связи с тем, что Миллер давала следствию собственноручные показания (см. Приг[овор], стр. 5).
Следствие не выяснило вопрос: когда я читал Миллер письмо. Вопрос времени имеет решающее значение, если суд признаёт факт установленным.
Из показания Миллер в суде очевидно, что она познакомилась с письмом в январе 1966 г.
По времени суд не может инкриминировать мне этот факт, так как ст. 191-4 издана только в сентябре.
Примечание:
В приговоре утверждается: «Миллер пояснила, что Адельгейм читал ей открытое письмо радиокомментатору Би-би-си».
Это не соответствует действительности: в показаниях Миллер идёт речь о письме московских священников (см. показания Миллер в пред[варительном] следствии и в суде).
4. Свистун на предварительном следствии показал, что я «высказывался против исполнения в семинарии Гимна Советского государства и хвалебных песен в адрес Советского государства в духовной семинарии, где Свистун учился вместе с Адельгеймом» (см. Приг[овор], стр. 5).
В семинарии я учился с 1956 по 1959 г.
Факт не может инкриминироваться по времени.
Показания Свистуна собственноручные, на суд Свистуна не вызывали.
3. Водопшин на пред[варительном] следствии показал: «Адельгейм читал мне стихи с антисоветскими настроениями. Высказал неверие в коммунизм» (Приг[овор], стр. 5).
Показания Водопшина по своей неопределённости нуждались в выяснении. Следствие не дало мне очную ставку, а суд безмотивно отказал в вызове Водопшина на судебное заседание, несмотря на моё ходатайство.
Какие стихи я читал Водопшину? Неизвестно. Имелись в них антисоветские настроения? Неизвестно. При обыске у меня не изъяты и не обнаружены стихи «с антисоветским настроением».
Водопшин содержится в Таштюрьме – его вызов зависел от суда. В отдельных частях показания Водопшина опровергаются третьим лицом (см. показания П. В. Флоренского).
4. Свид. Пулатов указал, что в 1963 г. вместе с Гребцовым беседовал со мной по адресу ул. Будёного, где я проживал. Пулатов пояснил, что хорошо знает эту улицу, бывал там, представляет не только по адресу, но визуально дом, у которого произошла беседа. В доказательство правильно описал расположение дома.
Дом № 67 по ул. Будёного действительно принадлежит Ташкентскому собору и в нём живут священники, но я там никогда не жил. «Гребцов, – как утверждает приговор, – дал в суде аналогичные показания» (Приговор, стр. 5). В действительности Гребцов в судебном заседании не присутствовал и никаких показаний не давал в суде. На предварительном следствии Гребцов писал: «В доме Адельгейм стал говорить...».
Пулатов на суде показал, что ни он, ни Гребцов в дом не заходили. Вся беседа не может инкриминироваться по времени – 1958 г. Ни следствие, ни суд не выражали сомнений в датировке документов и событий, расмотренных под цифрами I, II, III настоящей кассации.
В связи с этим непонятны основания, на которых суд упорно инкриминирует мне факты, которые по времени не подлежат преследованию по ст. 191-4.
Суд признал доказанной мою вину по ст. 210, ч. II. Признавая свою вину в хранении сабли и кинжала, принадлежащих покойному деду, я пояснил, что они хранились в семье с детских лет как семейная реликвия и украшение на стене.
По ст. 93, ч. II суд признал установленным, что «Адельгейм по просьбе матери и бабушки и с их участием дважды подвергал избиению Таню Шкурёнок» (Приг[овор], стр. 1):
I. «Первый раз Адельгейм и Пивоварова держали за руки, а Шкурёнок Анна била Таню» (там же).
1) Время факта судом не установлено.
2) Суд не мотивировал:
а) на основании каких показаний сделан этот вывод, устанавливающий факт;
б) почему отвергнуты показания А. Шкурёнок, Е. Пивоваровой, В. Шкурёнок и Адельгейм П., отрицающие этот факт.
в) Таня показывает предв. и судебном следствии, что в её избиении принимали участие Адельгейм и В. Шкурёнок. Почему суд считает установленным моё участие и неустановленным участие В. Шкурёнок?
II. «Вторично 25 ноября 69 г. Пивоварова и Шкурёнок держали, а Адельгейм бил Таню» (там же):
1) А. Шкурёнок, Е. Пивоварова и я, признавая факт события и моё присутствие в доме, отрицали моё участие в наказании Тани неизменно.
2) Т. Шкурёнок на предв[арительном] следствии показала, что я её бил. На очной ставке изменила показания: «Била мама, а потом Адельгейм». В судебном заседании пояснила: «Я знаю, что мама била. Я не видела, бил ли Адельгейм, так как лежала лицом вниз».
3) Суд утверждает: Анна Шкурёнок не отрицала, что обращалась к Адельгейму в письме с просьбой применить к её детям физическую расправу" (Приг[овор], стр. 6).
Это утверждение не соответствует действительности. А. Шкурёнок пояснила в суде, что высказала в письме накипевшее раздражение, но не имела в виду просьбу о физической расправе.
4) В суде Т. Шкурёнок объяснила, что о моём участии в её избиении она написала в связи с отказом месткома предоставить ей общежитие. Мотивировку моим именем подсказала ей Тудакова, узнавшая со слов Тани о моём присутствии в доме во время наказания Тани. Суд не расследовал этого факта и даже не вызвал Тудакову для дачи показаний в заседание.
Заявление Тани подтверждается показаниями в суде Г. Тарасовой: «Когда меня вызвали к следователю, Таня просила меня сказать, что её била не мама (как она раньше мне говорила), а Адельгейм». «Таня сказала, что ей это нужно для устройства в общежитие. Я дала следователю ложные показания по просьбе Тани».
5) Дружеская беседа с Таней, чтение стихов, проверка школьного сочинения по её просьбе, закончившие моё посещение 25 ноября 69 г. (см. показания Т. Шкурёнок и мои в суде 10.VII) не вяжутся с моим участием в избиении.
6) Заключения экспертизы об истязаниях не существует.
III. «Адельгейм сам подвергал избиению Таню Шкурёнок и Галю Шамсуддинову, когда они жили в его доме в Кагане» (Приг[овор], стр. 1–2).
а) Т. Шкурёнок в предв[арительном] следствии таких показаний не давала. В судебном заседании Таня сказала, что в Кагане я её никогда не бил (см. показания Втулкиной; 17 июля вопрос защитника к Тане).
б) Г. Шамсуддинова на предв[арительном] следствии показала, что я никогда её не бил. В суд Шамсуддинову не вызвали; следствие такого факта мне не инкриминировало.
в) Суд указывает: «Втулкина в судебном заседании пояснила, что сама видела, как Адельгейм избивал Таню» (Приг[овор], стр. 6). Указание суда несправедливо. Втулкина показала в суде, что никогда сама не видела, чтобы Адельгейм бил Таню или Галю в Кагане, ничего об этом не знает. Ни материалами предв[арительного] следствия, ни материалами судебного следствия факт избиений мной в Кагане Т. Шкурёнок и Г. Шамсуддиновой не подтверждается.
Факты, на которых основан приговор в части ст. 93, ч. II, не соответствуют действительности, не доказаны материалами следствия. Показания Т. Шкурёнок объективно ничем не подтверждаются. Признание, сделанное Т. Шкурёнок в суде, без всякой мотивировки приговор обошёл молчанием.
В части ст. 191-4: факты, на которые ссылается приговор, не были проверены в судебном заседании. Суд безмотивно отказался вызвать свидетелй (при отсутствии иных доказательств). Приговор вынесен на основе материалов предварительного следствия, не проверенных (показания Свистуна, Водопшина, Гребцова) и не подтвердившихся (показания Миллер) в судебном заседании.
Инкриминированные приговором факты не подлежат преследованию по ст. 191-4 по времени.
Приговор по ст. 210, ч. II суров несоразмерно моей вине. Суд постановил: «Изъятые при обыске у Адельгейма деньги в сумме 5 211 р. 23 коп. обратить в доход государства». Решение суда не мотивировано. Деньги скоплены в результате совместного с женой труда в течение 11-летней семейной жизни из сбережаний от зарплаты. Деньги принадлежат моей семье. Статьи, по которым я осуждён, конфискации не подлежат, иска на мне нет. Изъятие денег считаю незаконным и прошу вернуть их моей жене – Адельгейм Вере Михайловне.
Я не указываю целого ряда существенных процессуальных нарушений со стороны следственных органов и суда, чтобы не загромождать кассационную жалобу, считая, что указанных оснований достаточно для отмены приговора. Однако я не могу пройти мимо факта лишения судом моего законного права на ознакомление с протоколом судебного заседания для принесения замечаний на протокл (ст. 242 УПК УзССР).
Из приговора видно, что показания свидетелй и подсудимых искажены до обратного смысла. Лишение меня права ознакомиться с протоколом я расцениваю как желание суда скрыть несоответствие протокола действительному ходу процесса. Это подтверждает факт «дачи показаний в суде» Гребцова , которого в суде не было. Заявление об ознакомлении мной направлено 20 июля 70 г. и 4 августа 70 г. в Городской и Верховный суд. Ответов не было.
Принося кассационную жалобу для рассмотрения в ревизионном порядке на неправосудный приговор, я прошу Верховный суд УзССР отменить приговор Ташгорсуда.
14 августа 70 г.